• 

 

ИЗ СИБИРИ В СИБИРЬ И ОБРАТНО

Журнал «ДРУГ» № 1  2003 год

Дискуссия о будущем сибирской породы выявила многие существенные противоречия внутри сообщества ценителей российской аборигенной кошки. Пожалуй, основной проблемой явля­ется отсутствие у многих любителей сибиряков четкого представления о дальнейшем развитии породы. И в биологии, и в жизни застой, как правило, не ограничивается остановкой на точке замерзания, а знаменует собой регресс, зачастую глубокий и труднопреодолимый. Обсуждением реальных или мнимых причин подобного состояния дел успешно занимаются многие печат­ные издания и электронные ресурсы. Однако довольно трудно, знакомясь с материалами дискуссии, избавиться от впечатления, что в запале некоторые уже и забыли о том, что при любой ситуации должно находиться у заводчиков и экспертов-фелинологов во главе угла. О кошках.

Десятилетия все чаще упоминается Красная Книга, все чаще биологи бьют тревогу по поводу «исчезающих видов» И тому подобное. Что поделать - естественная эволюция на Земле все больше и больше подменяется антропогенной. И вряд ли этот процесс повернет вспять, по крайней мере, в ближайшее столетие. Яркий пример антропогенной эволюции ­ развитие и распространение домашних кошек. Разговор не о последних десятилетиях, когда фелинологи целенаправленно искали уникальные фенотипы и выводили новые, необычные с точки зрения всех предшествующих времен породы. Речь идет о становлении естественных популяций кошек - тех популяций, которые дают начало так называемым аборигенным породам.

Казалось бы, создать породу из аборигенной популяции кошек не сложно. Есть богатый материал, накопленный за десятилетия, а то и столетия частично естественного, а частично и искусственного отбора, разнообразие, укладывающееся в рамках какого-то региона, в определенный тип. Вот его-то и нужно развивать, подчеркивая наиболее характерные его особенности, стараясь выразить то самое Е Pluribus Unum, характерное не для дистиллированной комнатной породы, а для настоящего, «дикого» животного...

Однако этот путь может быть гораздо более трудным, чем кажется на первый взгляд. Дело в том, что естественные популяции кошек могут быть весьма и весьма генетически разнородными. Не случайно фелинологи склонны определять основу для формирования аборигенной породы как продукт «стихийной» селекции в изолированной синантропной, то есть сосуществующей с человеком, популяции кошек, обладающих сходным фенотипом. Генетический состав популяции при этом остается за кадром. Поэтому, если заводчик начинает работу с каким-то устоявшимся за многие годы фенотипом, нет гарантии, что при активной принудительной селекции этот фенотип будет сохранен, а потом и изменен в желательную сторону. Относительная изоляция достаточно крупной популяции животных на протяжении многих десятилетий, а лучше столетий - залог стабильного фенотипа, который затемнетрудно вывести в породу. В рамкax такой изолированной популяции роль исторической искусственной селекции, предшествовавшей формированию аборигенной породы, может быть как несущественной (норвежские лесные или мэйн-куны), так и весьма значительной (например, кораты, считающиеся на своей исторической родине приносящими удачу и едва ли не священными животными). Способ возникновения большой однотипной группы животных несущественен - важно наличие стабильной, устоявшейся в течение многих лет популяции. Несмотря ни на что, и такое, казалось бы, хаотичное с генетической точки зрения множество, как популяция синантропных кошек, подчиняется всеобщим биологическим закономерностям.  Самое простое и важное правило (мы еще к нему обязательно вернемся) - чем моложе популяция животных, тем больший разнобой в фенотипах будет наблюдаться на начальных этапах создания породы. Учет таких закономерностей при создании и развитии породы поможет избежать движения в неверном направлении, в конечном итоге тупика.

Формирование генофонда популяций принято описывать в терминах популяционной генетики. Знание основ этой дисциплины весьма помогло бы участникам дискуссии о сибирских и невских маскарадных кошках разобраться в истоках проблемы.

Попробуем начать с самого начала. Откуда берется «сибирский» фенотип, что такое сибирская кошка сейчас, и какой мы хотим видеть сибирскую породу в будущем?

Некоторые фелинологи предполагают существование в прошлом единого архетипа, лежащего в основе многих или даже всех длинношерстных и полудлинношерстных пород. Здесь следует сказать, что мех длинношерстных кошек, таких как персидская, является продуктом длительной искусственной селекции. Трудно представить, что волосяной покров аналогичный персидскому давал бы диким или полудиким кошкам какие-то преимущества при естественном отборе. Иное дело - плотная шерсть умеренной длины, подверженная сезонным линькам. Откуда же могли взяться полудлинношерстные васьки да мурки? Не от скрещивания ли с какими-то дикими кошками?

Не следует забывать, что всего лишь двести лет назад человеческая цивилизация была совершено иной и роль природных факторов в эволюции домашних животных была гораздо выше. Да и ограниченные размеры поселений человека тех времен, и слабое его влияние на окружающую среду облегчали контакты диких и домашних кошек. В некоторых странах, например в Шотландии, процесс скрещивания лесных и домашних кошек до сих пор весьма активен и угрожает ассимиляцией шотландского подвида дикой лесной кошки.

Рассматривая различные подвиды дикой кошки (а зоологи насчитывают несколько десятков ее подвидов и субтипов), можно предположить, что аборигенная полудлинношерстная кошка Евразии имеет в своей основе, помимо «классического» прародителя домашних кошек - короткошерстной Felis lybica, значительную долю генов других кошек, от которых унаследована плотная комплекция, характерная структура волосяного покрова и другие важные элементы фенотипа. Все эти признаки помогали короткошерстному потомку африканских кошек приспособиться к условиям континентального климата, полудикому Существованию в небольших поселениях людей, приспособлению к охоте на различные виды добычи, в том числе и сравнимые по размерам с самими кошками.

Наиболее вероятным кандидатом здесь можно считать ту же дикую лесную кошку, Felis silvestris, точнее, некоторые ее подвиды. Самый известный из них - европейская лесная кошка. Фелинологи, как правило, отказывают ей в сколько-нибудь значительном вкладе в формирование домашних кошек в Европе. Однако ареал обитания лесной кошки отнюдь не ограничен Европой а включает Малую Азию, Кавказ и частично более восточные регионы, такие как Иран. Подвиды Felis silvestris обитают и в Индии, и на Тибете. Интересно, что в этой части ареала дикой лесной кошки – у синантропных кошек, например, у ангор и ванов в Турции и у многих кошек в Иране, распространена полудлинная или длинная шерсть. Более того, именно эти регионы считаются исторической родиной большинства известных ПОЛУДЛИННО­шерстных и длинношерстных пород кошек.

Малоазиатско-кавказский подвид лесной кошки так и называется - Felis silvestris caucasica. Шерсть ее плотная, в зимний период с весьма развитым подшерстком. И это неудивительно. Суровые зимы нередки в нагорьях Малого Кавказа, Турции и Ирана. Значительная часть территорий там лежит выше полутора тысяч метров над уровнем моря, и зимней ночью столбик термометра может опускаться до –зо с. Скорость зимних ветров в этом регионе также довольно велика. Лето же, наоборот, очень жаркое и сухое. Поэтому было бы странным, если бы закавказские и малоазиатские подвиды лесной кошки не имели бы ПОЛУДЛИННОЙ шерсти с плотным подшерстком, подверженной кардинальным сезонным изменениям. Как видно из приведенной фотографии, помимо характерного волосяного покрова, Felis silvestris caucasica отличается мускулистым цилиндрическим телом, округлой головой с затупленной мордочкой, выраженным, но не акцентированным переходом от относительно пологого лба к носу, достаточно короткими мощными конечностями и недлинным хвостом. Иначе говоря, весьма напоминает... правильно, сибирскую кошку. Шерсть собственно европейской лесной кошки, хотя и нельзя квалифицировать как полностью короткую, все же трудно сравнить с плотной и жесткой шерстью кавказско-малоазиатского подвида Felis silvestris. Тем не менее пластичность этого вида такова, что в горных районах Европы - в Альпах и Пиренеях - длина шерсти диких лесных кошек увеличивается.

Случайно ли сходство фенотипoв современной сибирской кошки и Felis silvestris caucasica? Почти наверняка нет. Вспоминается анекдот советских времен о «несуне», который присваивал детали из цеха военного завода, выпускавшего «в нагрузку" то ли велосипеды, то ли стиpaльныe машины, в надежде собрать искомое полезное в хозяйстве устройство, а в результате всякий разполучался автомат Калашникова... Этот бесхитростный анекдот служит великолепной иллюстрацией первичных генетических постулатов. Как именно попали гены, определяющие длинношерстность в популяцию домашних кошек, были ли приручены кошки в местах обитания дикой полудлинношерстной кошки независимо или мигрировали из однoгo большого центра одомашнивания - Египта и Малой Азии на восток, попутно при обретая генетический материал от горно-лесных кошек, при этом не столь уж и важно. Важно иное: длинная шерсть у домашних кошек - результат влияния восточного, кавказско - малоазиатского подвида европейской лесной кошки.

Можно представить себе и пути, которыми полудлинношерстный генотип распространялся из закавказско-малоазиатского региона дальше на восток. Экономика и культура стран Малой Азии и Закавказья в VII-XIV вв. н. Э., В отличие от европейских, переживали расцвет. Кошка в большинстве восточных стран ­ животное если и не священное, то уважаемое и любимое. Поэтому нетрудно предположить, что кошки из Персии и арабского мира, а позже и из Турции мигрировали с купцами дальше на восток и северо-восток.

Дополнительным подтверждением этой гипотезы является существование почти забытой ныне в России полудлинношерстной бухарской кошки, весьма напоминаюшей и современную сибирскую, и дикую кавказско-малоазиатскую. Мигрируя таким образом на северо-­восток, архетипная полудлинношерстная кошка добралась сначала до регионов Средней Азии и Казахстана, а оттуда - до Волги и Южной Сибири. И лишь затем распространялась дальше в Сибирь и на европейскую территорию России. Из-за слабых связей России и Европы в те годы поступление кошек из Европы было ограничено. С другой стороны, весьма вероятно, что после освобождения от монголо-татарского ига приток кошек на территорию России из Европы увеличился. Однако это происходило уже в VII-XIV столетиях...

Таким образом, характерные признаки кавказской лесной кошки, позволившие ей выживать в су­ровых условиях горной зимы, играют ключевую роль в современном стандарте сибиряков. Поэтому со­хранение, акцентирование и унификация этих признаков в сибирской породе представляется наиболее разумным направлением ее развития.

В наше время Felis silvestris саиcasica занесена в Красную Книгу РФ. Этот факт, не имеющий, казалось бы, прямого отношения к обсуждаемой теме, приводится для того, чтобы вернуть нас к проблеме поведения популяций животных как в процессе естественной эволюции, так и в процессе становления и развития породы. Когда животное заносят в Красную Книгу? Тогда, когда его численность сокращается до нескольких тысяч особей. При подобном сокращении популяции на ее развитие начинают воздействовать случайные события, которые могут резко изменить направление естественного отбора. Такого рода  процессы в популяционной генетике описываются терминами «генетический дрейф» и «эффект бутылочного горлышка". Эти процессы ПРИВОДЯТ к тому, что генотип, изначально характерный для популяции, может замениться совершенно иным, присутствовавшим в исходной популяции лишь в незначительной пропорции.

Влиять на динамику генофонда малых популяций при текущем состоянии науки невозможно. Иначе говоря, при искусственном или естественном - это несущественно ­ отборе в рамках малой популяции с вовлечением небольшого числа особей результат становится трудно предсказуемым. Например, попытка создания сибирской породы на основе кошек из популяций крупных городов привела к быстрому выщеплению многочисленных нетрадиционных окрасов, в частности и гималайского - окраса невских маскарадных. Не случайно и возникновение невцев именно в Санкт- Петербурге. Далее, при отборе особей с определенным окрасом шерсти, может неожиданно про­изойти какая-либо другая нежелательная модификация фенотипа. Например, изменение длины конечностей, формы головы, фиксация предрасположенности к каким-либо заболеваниям и многое другое. Чем меньше круг животных, вовлеченных в селекционный процесс, чем дальше они ушли в этом узком кругу от исходного типа, взятого из «дикой» популяции, тем больше вероятность подобных проявлений.

Давайте посмотрим - сколько высококачественных сибиряков традиционных окрасов в настоящее время активно участвует в селекции в России и странах СНГ? Грубые прикидки с использованием Интернета для подсчета числа заводчиков сибиряков показывают, что количество таких животных не превышает полутора-двух тысяч. Если к тому же вспомнить, что существенная часть этих учтенных животных не имеет даже теоретической возможности для скрещивания друг с другом, а многие популяции классических сибиряков инбредны, то есть имеют большое количество общих предков, ситуация выглядит еще более серьезно. Сибирской породе вряд ли грозит исчезновение как редкому виду диких животных. Однако качество скрещиваний с точки зрения сохранения и целенаправленного улучшения породы находится на уровне, характерном для наиболее тревожных ситуаций, описываемых Красной Книгой. Заводчики увлеклись инбридингом, выводя линии с различными «новыми» окрасами - к сожалению, зачастую без должного внимания к последствиям таких экспериментов в рамках мизерной популяции и слабого обмена генетическим материалом между ее частями. Есть над чем задуматься, не правда ли?

Александр Колесников